 |
 |
 |
Я была еще совсем маленькой, когда к нам во двор приходил немолодой аккордеонист. Он молчаливо и торжественно освобождал аккордеон от футляра, выуживал откуда-то из своих видавших виды одеяний жестяную кружку странной формы и играл. А мы, завороженные, смотрели, как его пальцы, похожие на подсохшие семена тыквы, порхая по клавишам, извлекали стройные звуки.
Музыка его, стеная, рассказывала нам о чем-то ушедшем и дорогом, о горьком и безотрадном одиночестве. На душе становилось красиво и печально.
Приходил он нечасто, и почти всегда его приход совпадал с осенним листопадом. В такт музыке медленно и величаво падали листья с деревьев, которых во дворе росло очень немного. Листья тихо замирали, а некоторые, ненадолго прильнув к его голове с сильной проседью, лишь потом опускались на землю. Утешали, что ли?
Музыка, медленно стихая, замолкала. А мы, дворовые ребятишки, соперничая в резвости, обегали соседей, собирая деньги для музыканта. И были очень довольны, когда жестяная кружка наполнялась.
Музыкант уходил с полупоклоном.
Женщины смотрели ему вслед с состраданием и, качая головами, что-то говорили друг дружке вполголоса. Что? Мы не очень вникали в разговор взрослых, но наши детские сердца сжимались от боли за этого человека…
И так происходило всегда, когда он наполнял своей музыкой нехитрую жизнь нашего двора.
Потом музыкант стал приходить все реже.
Проходили годы. Мы пошли в школу, а некоторые из нас учились и музыке. Но вот однажды во дворе опять появился музыкант, еще более изнуренный годами. Одежда его казалась еще причудливей, а непонятного цвета обувь поражала ветхостью. Последовал знакомый ритуал извлечения аккордеона и жестяной кружки. Двигался он куда медленнее, чем прежде. А потом полились мелодии про все те же опавшие листья, одиночество, страдания… И вдруг мальчишка из нашего двора заиграл ту же мелодию, только громче, заглушая музыку старца. Тот смешался. Сыграл другую. Словно бы соревнуясь с ним, мальчик сыграл и эту… Мать мальчика победоносно и счастливо улыбалась.
Старый музыкант медленно поднялся. Задумчиво и осторожно вложил свой аккордеон в футляр и, сгорбившись, припадая на одну ногу, поковылял к воротам. Мать мальчика , монетой побежала за стариком. Старый музыкант отстранил ее руку. Все так же молча. Ведь мы и голоса-то его никогда не слышали, обо всем нам говорили голоса музыки.
Больше мы не слышали его щемящих мелодий.
Вихрем пролетели годы. Жизнь разбросала нас по разным городам. Все изменилось.
На улицах нынче стало много музыкантов, молодых и старых, веселых и грустных. Мы спешим на работу, по делам, унося в душе обрывки мелодий.
Но, Боже мой, как часто кое-кто из них воскрешает память о музыканте из моего детства. И тогда в воспоминания вливается полузабытая мелодия ребяческих лет и мерно падающие в такт музыке листья…
© 2008 Лоретта Оганезова
|
|
|